Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца] - Андре Бьёрке

Мюус грелся в лучах собственной славы.

— Мы уже давно следили за этой бандой. У нас даже был один человек, который работал на них, — инкогнито, конечно. Я могу даже сообщить тебе, что речь идет о краже валюты у государства и нарушении таможенных правил.

— Каким образом?

— Они ввозили товары и вместо того, чтобы отправлять их на нефтяные платформы в море, продавали их внутри страны. Наш человек проверил отсылаемые на платформы товары и обнаружил, что они совершенно не соответствуют таможенным декларациям.

— Неужели они могли что-то на этом заработать?

— Не забывай, что речь идет о громадных количествах товаров.

Я развел руками.

— По моим сведениям, они посылали совершенно другие товары определенного свойства.

— Ты говоришь о…

Я понял, что мы говорим об одних и тех же вещах, и кивнул.

— Да, стимуляторы, назовем их так. Бенцедрин, мецедрин и все в том же духе.

Он с нетерпением посмотрел на меня.

— Да-да. Побереги свои нотации для других. Мы все это знаем, Веум, не усердствуй. Я просто не хотел рассказывать слишком много непосвященным.

— А как с двумя другими убийствами?

— Мы расследуем их. На данный момент только первый случай расследуется как убийство, другое же дело — несчастный случай. Простая неосторожность.

— Но ведь она была подругой Хенрика Бернера!

— У нас нет никаких доказательств этого. Но, вообще-то, мы признаем, что обе эти смерти имеют отношение к деятельности Карла Бернера. Первый труп был телом его брата, а второй — телом подруги брата. По всей вероятности, они оба кое-что знали. Может быть, они даже угрожали пойти в полицию или куда-нибудь еще и рассказать все, о чем знали. Людям подобного сорта всегда нужны деньги, а за эти сведения им могли хорошо заплатить. Вот тут-то на сцене появляешься ты.

— Угу, со своими деньгами?

— Да нет.

— Тогда не выдумывай! Я должен был отыскать Сирен. Меня попросила сделать это ее сестра. Хенрик Бернер позвонил, чтобы назначить мне встречу в Аквариуме.

— Вот именно. Он хотел поговорить с тобой. Давай говорить начистоту — он просто хотел использовать тебя в качестве посредника.

— В таком случае надо было быть идиотом, чтобы не знать о наших с тобой идиллических отношениях.

— Никто из наркоманов не связывается с нами напрямую. Но Карл с компаньоном опередили нас.

— Оставив отпечатки пальцев умершего человека?

Мюус задумчиво посмотрел на меня.

— Это трудный орешек, Веум, но у нас есть свои версии.

— У меня тоже.

— Ну и…

Я покачал головой. Затем вытащил из внутреннего кармана обтрепанный лист журнала с номером телефона на полях.

— Позвони по этому номеру, Мюус. У Александра Латора есть счет в банке в Лондоне.

Мюус покривился.

— Это еще зачем?

— Потому что я прошу тебя об этом.

— Сейчас умру со смеху, Веум. Когда это мы стали…

— Сегодня, — перебил его я.

Он положил журнал на стол.

— Есть намного более важные вещи, Веум. Например, где сейчас скрывается Латор? Мне бы очень хотелось перемолвиться с ним словечком.

— Это значит, что ему продлили визу?

— Зависит от того, что он может нам рассказать. Ну?

— Я считаю, что вы не можете выслать его, — он знает о деятельности фирмы слишком много.

— Хорошо. Если ты так хочешь это услышать, он останется. Ну? Так где он?

Я еще чуть-чуть поколебался. Затем сказал:

— Ну ладно. Я все-таки его нашел. Он у меня дома.

Мюус свистнул. Затем протянул одну руку ко мне ладонью вверх.

— Ключ.

— Я могу поехать с вами.

Он покачал головой.

— Ты останешься здесь. До его приезда. Эре, возьми с собой Йенсена и отправляйся за Латором. — Затем повторил еще раз: — Ключ.

Я отдал ключ Эре и крикнул ему в спину:

— Только не поломайте там ничего! Или никого!

Мюус сказал:

— Как только они привезут Латора, я тебя отпущу, Веум. Но я не хочу, чтобы вы обменялись хоть единым словом. Понятно?

— Почему?

— Потому.

Через некоторое время Мюус сказал:

— Может, пока мы ждем, ты мне все-таки расскажешь, где ты его нашел?

— Я его не нашел. Он сам пришел ко мне. — И я в красках рассказал о нашем бегстве от Харри Хельгесена и официанта из отеля, о беге с препятствиями от самой набережной Страндкайен до верха Скансемюрен и опять вниз с горы.

Затем мы опять замерли в ожидании.

Я не был уверен, что Латор остался сидеть в квартире. Если они не найдут его, то мне наверняка придется провести остаток ночи в камере.

Я посмотрел на часы. Было уже почти полвторого ночи. Наступила среда. Я посмотрел на Мюуса и сказал:

— Скоро наступят выходные.

В этот момент появился Йон Эре, ведя пристегнутого к своей руке Александра Латора, по взгляду последнего я понял, как низко пал в его глазах со времени нашего прощания. Мюусу не стоило беспокоиться. Латор никогда не согласился бы перемолвиться со мной словом.

Он пронзил меня стальным взглядом и пришпилил к стене. Там я и сидел, пока Мюус не вернул меня к жизни:

— Убирайся отсюда, Веум. Ты только мешаешь. У нас есть о чем поговорить с более важными свидетелями, чем ты.

— Если получу обратно ключ от квартиры.

Эре бросил на стул ключ. Я подмигнул Латору, но в ответ он только оскалился.

Я открыл рот, но тут же закрыл его, не произнеся ни слова.

Затем я ушел, не попрощавшись, но никто из присутствующих наверняка не стал скучать без меня.

37

Было уже четверть третьего, когда я позвонил снизу из подъезда Кари Карсте. Тем не менее ответила она в домофон удивительно быстро.

— Алло?

— Это Веум.

Она помолчала несколько секунд.

— Что ты хочешь?

— Разреши мне подняться.

Новая пауза.

— Отвали от меня.

— Послушай, тебе придется говорить либо со мной, либо с полицией. Выбирай.

В домофоне затрещало. Затем замок в двери щелкнул, и я открыл дверь.

Когда я поднялся на ее этаж, она еще раз заставила меня позвонить в дверь, прежде чем впустила в квартиру. Вернее, я увидел только скрывшуюся в гостиной спину и развевающиеся полы блестящего серо-стального халата.

Я тихо прикрыл за собой дверь.

— Можешь не раздеваться, — крикнула она мне из гостиной.

— Может быть, ты позволишь мне причесаться?

На комоде над зеркалом стояла открытая сумочка.

— Можешь войти в гостиную, сказать, что ты хочешь, и убирайся прочь.

Я провел левой рукой по волосам, а правой попытался еще шире открыть сумочку. Наверху лежал конверт с билетами на самолет, но у меня не хватило времени открыть их. Я услышал ее шаги по направлению к прихожей и поспешил ей навстречу, так что мы столкнулись в дверях. Это маленькое происшествие вызвало у нее еще большее раздражение.

Она быстро отстранилась, и мы вошли в гостиную. Она повернулась ко мне лицом и встала, широко расставив ноги и уперев руки в бока.

Если бы не выражение лица, то она бы выглядела вполне соблазнительно. Сейчас же было похоже, что она собирается перейти в наступление. Серо-стальной цвет халата распространился теперь и на глаза. Ей было наплевать, что халат спереди распахнулся, просто она не считала меня мужчиной. Ее нижнее белье было того же ярко-рыжего цвета, что и волосы, и мне в голову внезапно пришла мысль, что если она так последовательна во всем, то могла выкрасить в тот же самый цвет волосы и на самом интимном месте. Но этому своему предположению я вряд ли когда-нибудь смогу увидеть доказательство.

— Игра окончена, Кари, — сказал я.

— Какая еще игра? — заорала она.

— Полиция арестовала Карла Бернера два часа тому назад. Его все еще допрашивают.

— Карла? Он в…

Ее лицо превратилось в застывшую маску.

Я кивнул.

— В полиции. Все вышло наружу.

— Что именно?

— Не думаю, что ты ничего не знала.

— Что ты имеешь в виду?

— Похоже, ты уже подготовилась к отъезду.

На журнальном столике лежал упакованный чемодан, но она еще не успела закрыть его. Рядом с чемоданом стоял стакан с пузырящимся коричневым напитком. Я не разбудил ее.

Она проследила за моим взглядом.

— У меня осталась неделя от отпуска.

Я быстро развернулся, вышел в коридор и вернулся с билетами в руках. Она была настолько поражена, что не успела ничего предпринять.

Я открыл билеты.

— Посмотрим. Лондон? Это в ноябре-то?

Она опустила глаза.

— Просто шопинг. Хочу купить подарки на Рождество. Походить по театрам.

Она попыталась выхватить билеты, но это ей не удалось.

Я поднял билеты над головой как решающий аргумент в предвыборной компании.

Цвет ее глаз тут же изменился, как будто солнце блеснуло сквозь осеннюю листву. Она стала поигрывать с резинкой трусиков. Она пыталась подавить свою ярость и сохранить контроль над ситуацией. При этом Кари никак не могла решиться, какую роль ей сыграть: фурии, соблазнительницы или девственницы в беде.